Вот уже почти два года мы вместе, как влюбленная пара. Хотя и до этого мы были рядом всю жизнь. Мой брат-билзнец. Но только в тот страшный день, ты, отчаянно обнимая, шептал мне слова, которые я давно хотел услышать: «не умирай, пожалуйста, я так люблю тебя, так люблю». А я с трудом шевеля рукой, сжимал твои дрожащие пальчики в ответ. Я смог лишь через несколько долгих дней ответить тебе, сказать те же слова, но именно тот день я считаю нашей датой. Хотя ты и не любишь об этом вспоминать. Меня безумно радует одно, что ты не винишь себя в том, что случилось тогда. Что в той машине я был сам.

Ты устаешь со мной, я все понимаю, я капризничаю, возмущаюсь, посылаю тебя, запираюсь в комнате, не разговариваю с тобой. Ты тоже срываешься, правда на мне никогда, ты уходишь в соседнюю комнату, опасаясь оставлять меня одного надолго, и почти кричишь от злости и беспомощности. И иногда в такие моменты ты забываешь, что теперь у меня как никогда острый слух.

Наша группа вновь выступает. Мы собрались сразу же как только разрешили врачи, поставившие мне окончательный диагноз. Слепота. Неизлечимая.

На сцене ты всегда рядом со мной, хотя и до этого было так же. Но теперь ты вообще от меня не отходишь, как же хорошо в вакханалии концерта, среди оглушающей музыки и криков, чувствовать твою ладонь на плече. На концертах я теперь сижу на стуле, совсем как Стиви Вандер.

Я долго приучал себя не бояться незнакомых помещений и чужих людей, получается, но только рядом с тобой.

Никогда не думал, что в тебе таком капризном и немного эгоистичном так много заботы и внимания. Нежности и терпения.

О том, что мы не только спим в одном номере, но и еще в одной кровати знают лишь члены группы и Йост, а еще Саки. Твой, а теперь и наш телохранитель. Просто потому, что, как ты мне сказал, тихим смущенным голосом, он видел, как ты целовал мою руку.

Момент невероятной нежности и любви. Мы ехали в машине, Саки вел, а мы вдвоем сидели на заднем сидении. Ты взял мою руку и я почувствовал тепло твоих губ на своих пальцах. Я таял под твоими прикосновениями. Ты неожиданно вернул мою руку мне на колено. А потом только в номере сказал, что Саки все видел.

Ты часто ко мне прикасаешься, словно того, что я рядом с тобой постоянно, тебе не хватает, словно если ты не коснешься моего плеча, моей руки, ты не поверишь что я здесь.

Ты сам подбираешь мне одежду. По утрам это так весело, слушать твое ворчание, что теперь не только самому собираться, но подбирать одежду старшему брату. И мы уже приучили себя вставать пораньше, потому что сложно удержаться от ласки и поцелуев, когда стоим обнаженными друг перед другом, и не важно, что я не вижу тебя глазами, зато я вижу тебя руками, губами, каждую ночь.

Перед выходом из комнаты, ты всегда подводишь меня к зеркалу и рассказываешь что и сегодня мы в одной цветовой гамме. Напоследок как всегда невесомо касаешься губами щеки чуть ниже шапки.

Мне не хватало твоей улыбки, мне мало, что я просто слышу ее в твоем голосе, хотя я безумно рад, что она вернулась на твои губы, ты так долго боялся улыбаться, мне не хватало твоих глубоких карих глаз, я не знаю какие они в момент, когда ты целуешь меня, когда ты кончаешь с моим именем на губах. Мне много чего не хватало, но той аварии я благодарен, ведь мы вместе именно так как я мечтал, как, оказывается, МЫ мечтали.

Ты завозился, крепче прижимаясь ко мне. Завтра НАМ два года. И я знаю, какой подарок тебе сделаю. Я расскажу, какая у тебя сейчас потрясающая улыбка, какие твои глаза в момент наших поцелуев, я расскажу, как идет тебе новая прическа. А еще я скажу, что ни за что не откажусь от наших совместных одеваний по утрам.

Сегодня пока ты был занят в студии, я съездил к врачу.

Билл, мое зрение возвращается. Неизлечимая слепота оказалась бессильной перед моим желанием видеть тебя. С годовщиной, мой любимый.