Я лишь пожал плечами, при этом изобразив невинную улыбочку. Брат непонятливо сморгнул, а я, не проронив ни слова, схватил его за руку и потащил наверх, к «своему» окну. Том беспрекословно следовал за мной, молча поглядывая на меня и крепко сжимая мою руку своей. - Теперь стой, - распорядился я, когда мы остановились возле того самого окна.
- Зачем ты меня сюда притащил? – оглядывая запыленный подоконник, спросил брат.
- Просто, - коротко ответил я, присев на все тот же подоконник и свесив вниз ноги.
- Ну, говори, ты что-то хотел? - зачем-то кивнув на меня, стребовал Том.
- Сначала дай мне сигарету, - брат лишь устало вздохнул, услышав мою просьбу, и зашуршал по карманам в поисках сигарет…
POV Йоста
В голове роились бесчисленные потоки мыслей и вопросов. Таких как: «Нахрена Билл сегодня спросил меня, хочу ли я завести семью?» или «Куда, черт возьми, они с Томом пошли?» Видимо, мне не суждено знать ответы на эти вопросы, ведь Каулитцы в любом случае ничего не скажут. Какие-то секреты у них. Даже не хочу углубляться во все это – мне и без того проблем хватает. Но я точно уверен, что эти сумасшедшие близнецы что-то мутят у меня за спиной. Нет, мне не интересно! Нисколько…
Из всей белиберды, что творилась сейчас в моей голове, на первый план вышла мысль, а точнее воспоминание о сегодняшнем «происшествии» в ванной. То, как я не мог оторвать взгляд от привлекательной фигурки младшего Каулитца, восторгаясь его изяществом и неземной красотой. То, как он предстал передо мной в одном полотенце, обвивающем худющие бедра. В какой-то момент мне показалось, что Билл довольно-таки доступный, и я с легкостью мог бы завлечь его, совратить, если бы он так всецело не принадлежал Тому. Эти мысли сводят меня с ума… А ведь они совершенно одинаковые, ведь они близнецы. Так почему меня тянет к этой крашеной сучке, а не, предположим, к Тому?.. Я сказал одинаковые? Чушь! Они настолько разные, что этого нельзя так просто не заметить. А если учесть, что я вижу их почти каждый день уже на протяжении многих лет, тут явно не ошибешься… К чему все эти мысли? Ах, да, к тому, что Билл в свои почти уже двадцать, совершенно не мужик! К двадцати годам парень уже практически превращается в мужчину, чего не скажешь о Каулитце-младшем. Том более ли менее напоминает представителя сильного пола…
Кажется, начинаю врубаться. Точнее подтверждать свое еще ранее сформировавшееся убеждение. Все дело в так называемых «ролях» Каулитцев, включенных в сценарий спектакля под названием «жизнь». Должен заметить Биллу очень идет его роль – этот образ девушки, сложившийся в начале его карьеры и оказавший немаловажное воздействие на дальнейшую судьбу… Блядь, я рассуждаю как хренов философ! И какого черта я вообще полез копаться в закутках своего сознания?! И почему, мать его, меня это так цепляет?!..
- Дэвид, - будто разбудил меня голос Густава, подошедшего ко мне.
- Что?! – грубо отозвался я.
- Машина подъехала, - немного оторопев, ответил Шеффер.
Окончательно «очнувшись», я быстро пробежал взглядом по комнате, заметив только Георга, дрыхнувшего в кресле напротив. Где Каулитцы, ебать их?! К слову, очень точно подмечено. Вскакиваю с дивана, уже решив отправиться на поиски близнецов, как вдруг за окном раздается громыхание и сверкает молния – в этот момент гаснет электричество.
- Ебаный свет! – выругался я. Это выражение как нельзя кстати подходит к сложившейся ситуации. Я прямо блещу афоризмами!
Нихрена не видно, поскольку единственный источник света – солнце сейчас было заслонено непроглядными тучами. Вообще очень странно, чтобы такое было в середине лета… Несколько секунд стою, не двигаясь и прислушиваясь к разным шорохам, после на ощупь добираюсь до двери и вылезаю в коридор. Похоже, свет вырубился по всей студии. Где теперь искать Каулитцев? Сообразив, что нужно делать, вынимаю из кармана мобильник, слегка осветив пространство вокруг себя, и выискиваю в списке номер кого-нибудь из близнецов. Прежде, чем я успел найти нужный контакт, откуда-то сверху послышался грохот. Еще секунда – и снова доносится шум, кажется, на втором этаже, а вслед за ним знакомый вопль…
- Билл! – кричу я и, сорвавшись с места, ориентировочно двигаюсь к лестнице.
По пути натыкаюсь на одно из окон и, раздернув занавески, позволяю хоть какой-то частичке неяркого света проникнуть в помещение. В полумраке добравшись до лестницы, обмираю на месте, едва различив практически у себя под ногами два сплетенных между собой тела. Дрожащими пальцами жму на кнопку панели телефона и направляю неоновый свет дисплея вниз.
- Господи… - выдохнул я, увидев ужасающую картину: близнецы почти неподвижно валяются у подножия лестницы, только Билл чуть слышно постанывает, лежа сверху на теле брата.
В ошеломлении прикрываю рот рукой и опускаюсь на корточки перед Каулитцами. Билл, к счастью, смог пошевелиться и даже приподнял голову. Слышу его всхлип, а вслед за тем болезненный стон и только тогда прихожу в себя.
- Дет-ка, что… - запинаясь, попытался начать я, но тут же прервал свою попытку, видя, как Билл испуганно смотрит на своего обездвиженного близнеца.
Отклоняюсь назад, плюхнувшись задницей на пол и задрав вверх голову: лестница впрямь была очень крутой и, похоже, близнецы с нее наебнулись, когда вырубили свет. Причем не самым удачным образом. Тому повезло меньше: он упал на спину, приняв удар на себя; Биллу же просто подфартило оказаться сверху.
- Томми… - всхлипнул Каулитц-младший, обхватив ладонями лицо брата и покрывая его щеки и нос легкими поцелуями. – Томми, пожалуйста, очнись…
- Билл, не надо, - севшим голосом произнес я.
Поднявшись на ноги, я ухватил его за плечи, оттаскивая от Тома и вместе с тем пытаясь помочь Биллу встать. Услышав позади себя торопливые шаги, оборачиваюсь и чуть расслабляю хватку. Каулитц-младший, отчаянно трепыхающийся в моих руках, все же вырывается и грохается на пол перед братом. Резкий щелчок – и снова загорается свет. Ко мне подлетают Густав с Георгом и Саки и ошарашено застывают в точности как я пару минут назад. С непривычки щурясь от яркого света, снова перевожу взгляд на Каулитцев.
- Сделайте что-нибудь! – не своим голосом завопил Билл, захлебываясь в собственных слезах.
- Ханс! – рявкнул я, хотя Саки находился всего в метре от меня. – Возьми Тома на руки и отнеси в машину, Билла я беру на себя, - распорядился я и, растолкав двух «û, загородивших мне дорогу, снова схватил Каулитца-младшего.
Тот, к моему удивлению, больше не стал сопротивляться, только крепко обхватил мою руку дрожащими пальцами и сдержанно наблюдал за тем, как Саки поднимает его брата. Даже реветь перестал. Саки, взгромоздив на себя худое, обернутое кучей безразмерного шмотья тело старшего Каулитца, и быстрым шагом направился к выходу из студии.
- Чего встали? Идите к машине и ждите нас там! – скомандовал я Густаву с Георгом, а сам будто невзначай обнял Билла, прижав его к себе и водя большим пальцем руки по его спине сквозь ткань футболки.
Парни разом кивнули и чуть не бегом отправились вслед за охранником. Мы с Биллом остались вдвоем.
- Детка… - меня вдруг всего передернуло; с каких пор я снова называю его «Деткой»? - …Билл, расскажи, что произошло? – я старался говорить как можно мягче и спокойнее, хотя сам чувствовал невообразимое волнение и страх.
- Блядь, Йост, ты что, придурок?! – выкрикнул Билл, сердито посмотрев на меня и отстраняясь.
- Да подожди ты! – я взял его за руку и снова притянул к себе. – Объясни, как вы умудрились грохнуться с лестницы, да еще и вместе?
- В темноте, понимаешь, не видно ни черта! Я обнял его…а тут лестница…я даже не успел что-либо сообразить…то есть, я не понял, что тут лестница и… Блядь, отпусти меня, мне больно! – младший Каулитц завопил, оттого, что я, сам того не заметив, слишком сильно сжал его в объятьях.
- Прости, - спешно извинился я, разжимая свою хватку.
- Черт, кровь, - захныкал Билл, оглядывая свои руки.
Я тоже взглянул: локти и косточки сбоку на запястьях были содраны в кровь, а на ладонях Билла были ссадины. Я сочувственно посмотрел на него, но Каулитц состроил такую недовольную рожу (увы, лицом сие выражение назвать не могу), что я не придумал ничего лучше, чем отвернуться.
- Если бы не ты со своей гребаной репетицией, ничего бы этого не было! И Том сейчас бы не… - Билл так и не досказал, что хотел – резко сорвался с места и ломанулся к выходу.
Я мысленно выругался, чувствуя безмерное отвращение к себе, к Биллу – как ни странно. Не потому, что он прав, нет – потому, что сейчас искренне ненавидел нас обоих: себя – за свою тупость и снисходительное отношение к этому засранцу, Билла – за то, что он еще способен вызывать у меня какие-то чувства, кроме никчемного сочувствия, которое я тоже презираю в себе. С этими далеко не радостными мыслями, я вышел из здания студии, направившись к парковке, где в ожидании меня толпились ребята и Ханс с телефоном, прижатым к уху, диктуя адрес студии…
